Церковь Святой (село Троицкая Слобода). Святые земли русской

Покаяние накрыло его темным облаком, он вдруг осознал себя причастным мытарям, разбойникам и блудницам…

Жена долго уговаривала его поехать: «Мы давно никуда не ездили, не были у святынь, а тут – и Никитский монастырь, и Свято-Троицкий Данилов, и Феодоровский, в нем мы вообще никогда не были, поедем, я не верю, что ты пожалеешь, это же Переславль-Залесский!».

В общем, как ни хотелось поспать холодным весенним утром 8 марта, а он все-таки оказался в автобусе (комфортабельном, отметил про себя), отъезжающем в 7 часов утра от Московского Подворья Лавры. Жена устроилась поудобнее в кресле, раскрыла Псалтирь. Надеясь подремать, он закрыл глаза, но через секунду с досадой услышал из динамика над головой: «Доброе утро, всем удобно? Давайте, помолимся в дорогу, а потом я немного расскажу о тех местах, которые мы собираемся посетить в нашем паломничестве». Нет, ему не могла помешать молитва, против молитвы в дорогу он не возражал, но вот рассказ… Зачем – теперь все образованы, начитаны, есть интернет…. Но, незаметно для себя, сначала рассеянно, а потом все внимательнее, стал слушать о дороге, по которой они ехали, о том, как паломничали по ней к северным святыням русские государи, о часовнях, встречающихся на пути и о городе, который ждал их.

Негромкий голос «непрофессиональный, – подумал он, – и хорошо» рассказывал о том, что знакомо и дорого было его обладательнице. Спать расхотелось. Он сам несколько раз бывал в Переславле, знал Никитский и Свято-Троицкий Данилов монастыри, пил воду из Никитского источника и ему были понятны теплые ноты в голосе рассказчицы, ее ожидание встречи с радостью. Благодарно подумалось: «Хорошо подготовились».

Никитский монастырь встретил пасмурным небом, легким сырым ветром. Белые монастырские стены, за ними слева – древний Благовещеский храм с высоким подклетом, справа – пятикупольный Никитский собор. Дальше, в глубине монастырского двора, чуть ниже, по лестнице – новенькая часовня над столпом святого Никиты. Все знакомо. Не один раз они с женой бывали здесь, поражаясь достойной, суровой простоте, почти бедности обители. Каждый свой приезд они видели, как что-то, когда-то отторгнутое, вновь прирастало, приживалось на старое, поруганное, но сохраненное, сбереженное Господом и вновь освященное Им место. Над дощатым полом притвора в Благовещенском храме, над бетонными заплатами на каменной, с кое-где сохранившимися мозаиками, части пола перед амвоном, уходят ввысь простые резные тябла пятиярусного иконостаса, а со стен смотрят, захватывая дух своей грандиозностью и ощущением реальности изображенного, восстановленные настенные фрески.

Слева от алтаря – рака с мощами Никиты Столпника, рядом на стене – его икона и перед ней – вериги. Следом за другими паломниками, он поклонился в землю перед мощами: «преподобный отче Никита, моли Бога о нас…». Вдруг понял, что не знает, о чем просить, не готов, до сих пор досадует на жену за поездку, молитвы нет… «Вот искушение!» Однако к иконе приложился, наложив на себя подвешенные на крюках, и от того не слишком тяжело легшие на плечи вериги. Монастырская служба шла своим чином, с клироса звучали псалмы, тихим твердым голосом возглашал игумен. Началась Литургия Преждеосвященных даров. Опускаясь на колени, он подумал, что насельники почти не поют, молятся в простоте.

После возгласа «Преждеосвященная Святая – Святым!» он поднялся с колен. Отошел в трапезную часть храма, чтобы не мешать причастникам. Около Распятия у кануна увидел жену. Она только что поставила свечу о упокоении, но смотрела почему-то в окно, за которым тянулась монастырская стена. Подошел, тронул за руку. Она обернулась, взглянула не видя, потом как очнулась. «После» – ответила на его вопрос.

Запланированную для паломников после Литургии трапезу накрыли в трапезной для трудников. Трудники стояли негустой цепочкой около дверей и, проходя мимо, он услышал спокойный, какой-то домашний голос: «паломники поедят, потом – мы». Позже он узнал, что среди этих людей немало с криминальным прошлым, монастырь - место их покаяния, они и на клиросе пели. Подумал: «Вот – молитва разбойника».

В трапезной вспомнилась сказка «Аленький цветочек», которую недавно читал внучке. Столы накрыты, трапеза на столах, все горячее – бери и ешь, а хозяев не видно, ни одной живой души! «Понятно, кто Хозяин, Он везде и во всем, и «Аленький цветочек» совсем не причем».

На экскурсии после трапезы он слушал экскурсовода не очень внимательно, историю обители знал. Отошел немного в сторону, решил сделать фотографии зимнего монастыря, снял графику башен, куполов и деревьев на белом снегу. Красиво получилось…

Обернулся к часовне над столпом святого Никиты и вспомнил – несколько лет назад они с женой приехали сюда летом. Часовня еще не была обустроена, вокруг земляной ямы – невысокие дощатые стены, вниз вели ступени, можно было спуститься и оказаться под землей. Внизу, в земляной яме, в стене на уровне глаз – окошко, а под ногами – врытый в землю деревянный столп. Свет и воздух проникал только через окошко, неба не видно, в яме тесно и сыро. Наверху – лето, жара, а они замерзли, зуб на зуб не попадал, наверх по ступеням взбирались быстрее, чем спускались… Воспоминание было удивительно ярким, он почувствовал, что замерз, стал подпрыгивать, чтобы согреться и услышал голос экскурсовода. Она рассказывала о покаянии Никиты – мытаря, о том, как он пришел в обитель, как его прогнали, как ушел на болото и его нашли по кровавому столбу вьющихся над ним комаров, о том как Никита каялся перед всеми приходящими в монастырь, ископал источник, а потом всю отпущенную Спасителем жизнь простоял на столпе под землей, в веригах и каменной шапке… Ко Господу ушел после мученической кончины.

«Вот покаяние – подумал он. Нам это недоступно, мы приходим со списком грехов, невнятно, стыдливо прочитываем, сокрушенно слушаем батюшку и отходим, уверенные, что все в порядке». Когда подошла его очередь быть помазанным маслом из лампады от иконы в часовне Никиты Столпника, он знал, о чем просить святого. Стукнувшись головой о невысокий потолок расписанной житийными фресками часовни, он вышел из нее довольный собой (не растерялся, попросил), распрямился и почувствовал, что в душе поселилось ожидание.

А поездка продолжалась. После экскурсии по Никитскому монастырю, сидя в автобусе по дороге к источнику, чтобы отвлечься от тревожного своей непонятностью чувства ожидания, он спросил жену, почему у нее были такие странные глаза у кануна.

«Знаешь, ставлю я свечку о упокоении мамы и вдруг вспоминаю: мне 15 лет (наверное, год шестьдесят восьмой), я стою в проеме или этого самого окна, или другого, рядом и смотрю через развалины монастырской стены на Плещеево озеро. Над головой небо, купола нет, какие там фрески, пол только кое-где светится мозаикой, а так – голый кирпич, мама рядом, горюет: «Храмы бы сохранили», очень она любила древне-русскую архитектуру, хотя даже и крещеной тогда не была. «Наши монастыри и храмы – самое прекрасное, что я знаю в искусстве». Получается, ее «горевание» было своего рода молитвой о восстановлении монастыря…. И вот теперь – я ставлю здесь свечку об ее упокоении, а братия монастыря будет постом молиться о ее душеньке…»

Когда отъезжали от источника (кто-то даже окунался, кто верой покрепче), день прояснел, показалось солнце, засверкал снег и к могиле блаженного Миши-Самуила, местночтимого святого, они приехали по радостной погоде. «Чего я жду?» – опять спрашивал он себя. Задумавшись, почти машинально, приложился к узорному, литому могильному кресту, забыв попросить чего-нибудь у блаженного Миши. «Моли Бога о нас» – запоздало перекрестился, глядя в окно автобуса на удаляющийся крест. Услышал, как жена тихо проговорила: «Святые царственные страстотерпцы, молите Бога о нас», – спросил: «Почему страстотерпцы, там же блаженный Миша-Самуил похоронен?». «Ты все прослушал, где ты витал? Они бывали в храме, у которого блаженный Миша похоронен, могила их попечением обустроена».

Узкими, еще зимними, улицами Переславля автобус подъехал к Данилову монастырю, сияющему на солнце белизной стен и заснеженного двора. От монастырских ворот по липовой аллее поднялись к Троицкому собору. Тихо, безлюдно. За стеной, во всю ширь горизонта, распахнулся Переславль-Залесский с золотыми куполами Свято-Никольского монастыря, маковками церквей, Плещеевым озером. Панорама города, не менявшаяся, наверное, последние сто, а может и пятьсот лет, заворожила. Он долго стоял и смотрел. Подошла жена: «Я тоже не могла наглядеться. Пойдем, поклонимся преподобному Даниилу». На колокольне зазвонили к вечерней службе. В Всехсвятской церкви тихо, у раки Преподобного молятся два-три человека, приложились и они. «Преподобный отче Данииле, моли Бога о нас». Вдруг возникло желание попросить: «за страну нашу российскую, моли Бога о нас»… Вспомнил: игумен Свято-Троицкого Переяславльского монастыря архимандрит Даниил был крестным отцом Иоанна Грозного, первого русского самодержца. Вышли из Всехсвятской церкви. Налево, за алтарем Свято-Троицкого собора, вся в цветах, могила с высоким крестом. Игумен Даниил (Соколов) навсегда остался в своем монастыре. Горько и светло…. Упал зрелый плод….Упокой, Господи…

Он вдруг почувствовал, что ожидание в его душе перешло в готовность воспринимать святыни и молиться. Теперь поездка для него стала не экскурсией, а паломничеством. В Феодоровском монастыре, у чудотворного списка древней Анрониковской иконы Божией Матери, он молился о близких – с трепетом и надеждой.

День догорал, золотились верхушки деревьев вдоль Ярославского шоссе. Паломники дремали в автобусе. Из динамика доносился ровный, тихий голос, читающий акафист. «И откуда только силы берутся – все отслеживать, собирать нас, следить за временем и еще акафист читать? Помоги, Господи!». Сладко потянулся, блаженно прикрыл глаза. «Дома, наверное, лучше было бы, удобнее в кресле перед телевизором!» – не удержалась жена. Он улыбнулся: «Спаси тебя Господь, молодец, что вытащила, пятерка! В следующее воскресенье надо причаститься, если успею приготовиться…». И опять в мыслях – «А все-таки, чего же я жду?»

Через пять дней, в субботу, он почти бежал в храм по знакомой тропинке через парк, между деревьями, радуясь, что никто его не видит, едва сдерживая рыдания. Покаяние накрыло его темным облаком, ощущением причастности мытарям и разбойникам, и свершившегося чуда Божия. «… отверзи ми двери, Жизнодавче…».

Михаил Васильевич Лазарев родился в семье крестьянина села Ям, находящегося близ Переславля. Имя «Самуил» добавлено народом как монашествующему лицу, за его строгую девственную жизнь, после смерти Самуила, иеромонаха Никольского монастыря.

С детства Миша принял на себя юродство. Восьмилетним отроком он предсказал мор на людях в своём селе, и крестьяне потребовали выгнать его. Его приютил в своей келье иеромонах Никольского монастыря Самуил, который стал духовным отцом мальчика.

Всю свою жизнь Миша провёл, скитаясь по городу и его окрестностям. Часто посещал Троицкую слободку, где любил бывать в доме безногого крестьянина Симеона Вуколова (ныне дом 21).

Когда Миша ходил по городу, то уважающие его люди подходили за советом. Нередко перед чьей-то смертью Мишу видали плачущим у ворот того дома, в котором должен быть покойник. Миша предсказал предводителю дворянства и камергеру Н. Г. Табаровскому падёж скота. В 1885 году он предсказал пожар в Никитской слободе.

Считали за удачную примету, если у торговца он потребует чего-нибудь съестного. Это была лучшая рекомендация.

Все деньги, которые жертвовали Мише, он приносил в дар Богу или раздавал нищим. Большею частию он клал деньги в кружку у церкви святого князя Андрея, в часовне преподобного Даниила, в соборную кружку, в Сергиевскую, в Троицко-Слободскую и в Никитскую часовню.

В феврале 1907 года Миша заболел. В последние дни его жизни ходили за разболевшимся Мишей монахини из Никольского монастыря. Скончался 23 февраля 1907 года в три часа пополудни в Троицкой слободе. Погребён 25 февраля по правую сторону Троицкого алтаря.

Над могилой Миши устроена деревянная беседка.

Почитание Миши-Самуила

Во время празднования 300-летия Дома Романовых императорская семья отправилась в поездку по России. 23 мая 1913 года император Николай II с четырьми дочерьми приезжал на автомобилях в Переславль-Залесский. Возвращаясь в Петровск, он остановился около храма Троицкой слободы и передал церкви икону Нерукотворённого Спаса в полированном киоте. По его просьбе на могиле Миши-Самуила была отслужена панихида.

Память Миши-Самуила отмечается 23 февраля по старому стилю, 8 марта по новому (7 марта в високосные годы).

В 2000 году была написана икона блаженного, составлены кондак и тропарь, в 2002 году акафист. С 2004 года Миша-Самуил почитается как угодник Божий в Ярославской епархии.

Чудеса

Провидение Миши не закончилось с его смертью. Помолившись, православные оставляют на могилке Миши три записки, обычно в конверте. Спустя три дня надо открыть конверт и достать одну записку, это и будет ответ угодника божия.

Известны случаи исцеления по молитвам Мишеньки, особенно случаи помощи больным глазам и ногам.

От надгробной плиты на могиле Миши исходило благоухание, сравнимое с благоуханием лилий. Впрочем, священник троицкой церкви допускает, что кто-то из почитателей Миши окропляет могилу эфирными маслами.

Миша-Самуил (настоящее имя Михаил Васильевич Лазарев ; 1848-23 февраля 1907) - переславский юродивый, почитается в православии как местночтимый святой Ярославской епархии.

Биография и чудеса святого

Над могилой Миши устроена деревянная беседка.

Почитание Миши-Самуила

Память Миши-Самуила отмечается 23 февраля по старому стилю, 8 марта по новому (7 марта в високосные годы).

Тропарь, глас 4. Земли переславския прозябение, Христа ради юродство приял еси, тягость зноя летняго понесл еси и мразы зимния терпя, и вся красная мира сего возненавидев, в посте и молитве пребывая, в притворе церковнем, ты бо в целомудрии и чистоте, блаженне Михаиле, жительствовал, не осквернив плоти, наставляем отцем духовным Самуилом, и по смерти источаеши бо велия чудеса иже с верою притекающим ко святому гробу твоему, моли Христа Бога избавитися нам от всякаго зла покаянием.

Кондак, глас 2. Нищету Христову возлюбив, вышняя красоты желая, нестяжанием суетного мира ангельское житие проходя, скончався, Михаиле блаженне, не забуди град, в немже обита, и моли Всемилостиваго Бога спасти души наша.

Чудеса

Известны случаи исцеления по молитвам Мишеньки, особенно случаи помощи больным глазам и ногам.

(1907-03-08 )
Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ми́ша-Самуи́л (настоящее имя Михаил Васильевич Лазарев ; - 23 февраля [8 марта ] ) - переславский юродивый , почитается в православии как местночтимый святой Ярославской епархии .

Биография и чудеса святого

Михаил Васильевич Лазарев родился в семье крестьянина села Ям , находящегося близ Переславля . Имя «Самуил» добавлено народом как монашествующему лицу, за его строгую девственную жизнь, после смерти Самуила, иеромонаха Никольского монастыря .

Всю свою жизнь Миша провёл, скитаясь по городу и его окрестностям. Часто посещал Троицкую слободку , где любил бывать в доме безногого крестьянина Симеона Вуколова (ныне дом 21).

Над могилой Миши устроена деревянная беседка.

Почитание Миши-Самуила

Во время празднования 300-летия Дома Романовых императорская семья отправилась в поездку по России. 23 мая 1913 года император Николай II с четырьми дочерьми приезжал на автомобилях в Переславль-Залесский . Возвращаясь в Петровск , он остановился около храма Троицкой слободы и передал церкви икону Нерукотворённого Спаса в полированном киоте. По его просьбе на могиле Миши-Самуила была отслужена панихида.

Память Миши-Самуила отмечается 23 февраля по старому стилю, 8 марта по новому (7 марта в високосные годы).

Тропарь, глас 4. Земли переславския прозябение, Христа ради юродство приял еси, тягость зноя летняго понесл еси и мразы зимния терпя, и вся красная мира сего возненавидев, в посте и молитве пребывая, в притворе церковнем, ты бо в целомудрии и чистоте, блаженне Михаиле, жительствовал, не осквернив плоти, наставляем отцем духовным Самуилом, и по смерти источаеши бо велия чудеса иже с верою притекающим ко святому гробу твоему, моли Христа Бога избавитися нам от всякаго зла покаянием.

Кондак, глас 2. Нищету Христову возлюбив, вышняя красоты желая, нестяжанием суетного мира ангельское житие проходя, скончався, Михаиле блаженне, не забуди град, в немже обита, и моли Всемилостиваго Бога спасти души наша.

Чудеса

Провидение Миши не закончилось с его смертью . Помолившись, православные оставляют на могилке Миши три записки, обычно в конверте. Спустя три дня надо открыть конверт и достать одну записку, это и будет ответ угодника божия.

Известны случаи исцеления по молитвам Мишеньки, особенно случаи помощи больным глазам и ногам .

Напишите отзыв о статье "Миша-Самуил"

Примечания

Отрывок, характеризующий Миша-Самуил

– Ну ладно, стереги. – Милостиво разрешила Стелла. – Только никому не давай, а то он ещё малыш и может испугаться.
– Ой, ну что-о вы, как можно!.. Я его буду очень любить, пока вы вернётесь...
Девчушка готова была просто из кожи лесть вон, только бы получить своего невероятного «чудо-дракона», а это «чудо» дулось и пыхтело, видимо стараясь изо всех сил понравиться, как будто чувствовало, что речь идёт именно о нём...
– А вы когда ещё придёте? Вы очень скоро придёте, милые девочки? – в тайне мечтая, что мы придём очень нескоро, спросила малышка.
Нас со Стеллой отделила от них мерцающая прозрачная стена...
– С чего начнём? – серьёзно спросила озабоченная не на шутку девчушка. – Такого я никогда не встречала, но я ведь здесь ещё не так давно... Теперь мы должны что-то делать, правда же?.. Мы ведь обещали!
– Ну, давай попробуем «надеть» их образы, как ты и предлагала? – долго не думая, сказала я.
Стелла что-то тихонько «поколдовала», и через секунду стала похожа на кругленькую Лию, ну а мне, естественно, досталась Мама, что меня очень рассмешило... А надевали мы на себя, как я понимала, просто энергетические образы, с помощью которых мы надеялись найти нужных нам, пропавших людей.
– Вот это есть положительная сторона использования чужих образов. А существует ещё и отрицательная – когда кто-то использует это в плохих целях, как та сущность, которая надела на себя бабушкин «ключ», чтобы могла меня бить. Это мне всё Бабушка объясняла...
Забавно было слышать, как эта малюсенькая девчушка профессорским голоском излагала такие серьёзные истины... Но она и впрямь относилась ко всему очень серьёзно, несмотря на её солнечный, счастливый характер.
– Ну что – пошли, «девочка Лия»? – уже с большим нетерпением спросила я.
Мне очень хотелось посмотреть эти, другие, «этажи» пока ещё хватало на это сил. Я уже успела заметить, какая большая разница была между этим, в котором мы находились сейчас, и «верхним», Стеллиным «этажом». Поэтому, было очень интересно побыстрее «окунуться» в очередной незнакомый мир и узнать о нём, по-возможности, как можно больше, потому что я совсем не была уверена, вернусь ли сюда когда-то ещё.
– А почему этот «этаж» намного плотнее чем предыдущий, и более заполнен сущностями? – спросила я.
– Не знаю... – пожала своими хрупкими плечиками Стелла. – Может потому, что здесь живут просто лишь хорошие люди, которые никому не делали зла, пока жили в своей последней жизни. Поэтому их здесь и больше. А наверху живут сущности, которые «особенные» и очень сильные... – тут она засмеялась. – Но я не говорю про себя, если ты это подумала! Хотя бабушка говорит, что моя сущность очень старая, больше миллиона лет... Это ужас, как много, правда? Как знать, что было миллион лет тому назад на Земле?.. – задумчиво произнесла девочка.
– А может быть ты была тогда совсем не на Земле?
– А где?!.. – ошарашено спросила Стелла.
– Ну, не знаю. Разве ты не можешь посмотреть?– удивилась я.
Мне тогда казалось, что уж с её-то способностями возможно ВСЁ!.. Но, к моему большому удивлению, Стелла отрицательно покачала головкой.
– Я ещё очень мало умею, только то, что бабушка научила. – Как бы сожалея, ответила она.
– А хочешь, я покажу тебе своих друзей? – вдруг спросила я.
И не дав ей подумать, развернула в памяти наши встречи, когда мои чудесные «звёздные друзья» приходили ко мне так часто, и когда мне казалось, что ничего более интересного уже никак не может быть...
– О-ой, это же красота кака-ая!... – с восторгом выдохнула Стелла. И вдруг, увидев те же самые странные знаки, которые они мне показывали множество раз, воскликнула: – Смотри, это ведь они учили тебя!.. О-о, как это интересно!
Я стояла в совершенно замороженном состоянии и не могла произнести ни слова... Учили???... Неужели все эти года я имела в своём же мозгу какую-то важную информацию, и вместо того, чтобы как-то её понять, я, как слепой котёнок, барахталась в своих мелких попытках и догадках, пытаясь найти в них какую-то истину?!... А это всё уже давным-давно у меня было «готовеньким»?..
Даже не зная, чему это меня там учили, я просто «бурлила» от возмущения на саму себя за такую оплошность. Подумать только, у меня прямо перед носом раскрыли какие-то «тайны», а я ничего и не поняла!.. Наверное, точно не тому открыли!!!
– Ой, не надо так убиваться! – засмеялась Стелла. – Покажешь бабушке и она тебе объяснит.
– А можно тебя спросить – кто же всё-таки твоя бабушка? – стесняясь, что вхожу в «частную территорию», спросила я.
Стелла задумалась, смешно сморщив свои носик (у неё была эта забавная привычка, когда она о чём-то серьёзно думала), и не очень уверенно произнесла:
– Не знаю я... Иногда мне кажется, что она знает всё, и что она очень, очень старая... У нас было много фотографий дома, и она там везде одинаковая – такая же, как сейчас. Я никогда не видела, какой она была молодой. Странно, правда?
– И ты никогда не спрашивала?..
– Нет, я думаю, она мне сказала бы, если бы это было нужно... Ой, посмотри-ка! Ох, как красиво!.. – вдруг неожиданно в восторге запищала малышка, показывая пальчиком на странные, сверкающие золотом морские волны. Это конечно же было не море, но волны и в правду были очень похожи на морские – они тяжело катились, обгоняя друг друга, как бы играясь, только на месте слома, вместо снежно-белой морской пены, здесь всё сплошь сверкало и переливалось червонным золотом, распыляя тысячами прозрачные золотистые брызги... Это было очень красиво. И мы, естественно, захотели увидеть всю эту красоту поближе...

Материалов о Мише-Самуиле известно не так много, но по ним ясно, что он был незаурядной личностью. Память о нем не только не угасает уже целый век, но все это времяего почитают как человека святой жизни, принявшего на себя подвиг юродства Христа ради.

Блаженными называется особый разряд святых подвижников и подвижниц, иначе называемыми юродивыми. Принявшие сей подвиг отказываются от обычного образа жизни, делаются добровольными скитальцами и нищими, обдуманно принимают на себя образ человека, лишённого здравого ума. Для этого подвига нужны великое самоотвержение, чрезвычайное к себе беспристрастие, терпение непрестанных поруганий и презрения от народа. Вместе с тем необходима и высокая мудрость, чтобы бесславие свое обращать во славу Божию: в смешном ничего не допускать греховного, в неблагопристойном - ничего соблазнительного, в обличении - ничего несправедливого. Некоторые из юродивых были духовно прозорливы. Жизнь Миши - Самуила полностью соотвествует данному определению, а его святость доказана посмертными чудесами.

Первая книга о Мише - Самуиле была напечатана через год после его кончины. Это самый ценный и полный источник о жизни блаженного, который написан его современником, священником Николаем Смирновым, который служил в церкви Рождества Богородицы села Ягренево Переславского уезда. Последующие публикации и рукописные записи о Миши-Самуиле основаны на этой книге, пересказывают ее или немного дополняют; но гораздо ценнее в них свидетельства прижизненных или посмертных чудес.

Миша - Самуил

23 февраля 1907 года в Троицкой слободке, что близ Переславля-Залеского, скончался известный жителям г. Переславля подвижник-юродивый "Миша-Самуил". Покойный был сын крестьянина подгородного села Ям, находящегося в двух верстах от г. Переславля. Полное имя, отчество и фамилия его: - Михаил Васильевич Лазарев. Народ называл его просто: " Миша - Самуил ". Имя " Самуил " ему добавлено народом, как бы своего рода монашествующему лицу, за его строгую девственную жизнь, - и присвоенно ему со времени смерти уважаемого иеромонаха Никольского в то время мужского монастыря - Самуила.

Миша был высокого роста, с кудреватыми волосами и белой бородой. Лицо его отличалось подвижностью; тёмно-серые глаза его иногда озарялись радостным блеском.

Зимой и летом он неизменно одевался в одну и ту же одежду. Под коротенькую курточку свою он одевал ещё фартук, - на руках он носил красные повязки, как бы поручи; в левой руке он всегда носил - в подражание монаху Самуилу - скуфеечку, на которую его почитатели клали денежную лепту, - на ногах у него были опорки от сапогов.

Незнатный по своему положению и званию, он, несмотря на всё это, своею подвижническою жизнию среди граждан г. Переславля и его окрестностей приобрёл к себе особенное уважение.

Невольно является вопрос: что это был за человек? Чем он мог был расположить к себе знавших его? Ответ на эти вопросы краток: конечно не оригинальным своим костюмом, но подвижническою жизнию при видимом юродстве - вот чем привлекал к себе сердца.

С детства он принимает на себя это юродство, слывя между сверстниками за человека глупого, безумного. Но этой глупости и безумия в действительности не было, он казался только таким, ибо всецело усуглублялся в свой внутренний духовный мир, совершенствуясь вместе с возрастом. И вот этот подвиг юродства ещё в детской его жизни невольно заставлял всех обратить на него внимание - особенно когда он, как казалось многим, символически и прикровенно стал предсказывать будущее.

Рассказывали, что будучи ещё восьмилетним отроком, он в своём селе и окрестностях предсказал мор на людях. Среди села он выкопал две могилки, нарвал еще не созревших яблоков, наполнил ими могилки и засыпал их, поставив на них крестик. Когда же товарищи и мужики стали его за это бранить, то он отвечал им: "Не любо - поплачешь". Через неделю он стал лаптями возить землю на сельское кладбище. Когда же окружающие опять стали бранить и даже бить, то он только и говорил: "Не любо - поплачешь"... И что же? В этом селе, как передают односельчане, вскоре случился мор, унёсший в могилу немало не созревших до старости человеческих жертв.

С этого же времени Миша все чаще и чаще стал удаляться в город от своих родителей. Сначала на день, на два, а потом и совсем ушёл от родителей, всецело предавая себя в волю Божию, не имея ни крова, ни пищи, ни тёплой одежды.

Покончив всякие связи с родительским домом, Миша всю свою жизнь провёл, скитаясь по городу и его окрестностям. Между прочим, он часто посещал Троицкую слободку, где любил пребывать в доме убогого (безногого), такого же безбрачного крестьянина Симеона Вуколова (теперь здесь перестроенный дом 21), не заботмлся Миша о том, что поесть и во что одеться, добрые люди награждали его и пищей, и одеждой, и приютом. - Когда он ходил по городу, то обыкновенно люди, уважающие его, подходили к нему за советом.

Чаще всего к нему прибегали за советом в несчастных обстоятельствах жизни. Вот что передает один богатый купец г. Переславля (Зимин).

Однажды были у меня в гостях приезжие из другого города. У них случилось несчастие - угнали дошадей. Приехавший гость с горя впал в сильную тоску, так что хотел, было покончить с собою, но я посоветовал ему обратиться к Мише. Гость мой Миши не знал. Мне пришлось самому провожать его и указать ему Мишу. Мы ещё не успели и заговорить с ним, как он уже предупредил нас кратким советом: "Поезжай - найдётся". И действительно, в тот вечер пропажа нашлась.

Говорили, что нередко перед смертию кого-нибудь Мишу часто видали плачущим у ворот того дома, в котором должен быть покойник.

Вот, что например, рассказывает один священник г. Переславля:

1892 года 28 мая в 2 часа ночи приходит Миша к воротам нашего дома и плачет. Не войдя в дом, он удалился, а потом в 5 часов того же утра снова Миша приходит к нашему дому и просит показать ему покойника. Все были удивлены, так как из посторонних в эти минуты никто не мог знать о смерти моего тестя священника А. П. Мы показали Мише покойника и просили его, чтобы он за него помолился. Помолившись за умершего перед иконой, вдруг к нашему изумлению, Миша со слезами оборачивается лицом к нашей спальне и снова молиться. Все мы приняли это за нерадостное предуказание. И действительно, вскоре после погребения тестя заболевает моя жена и тоже умирает.

Другой случай такого же необьяснимого ясновидения. Попросившись переночевать в дом одного переславского жителя А. М., Миша лёг на диван со словами: "Устал - отдохнуть надо", - и положил руки на грудь. Пролежав минуту-две, ничего более не говоря, он со слезами ушёл. В то время в семействе все были здоровы. Но через два дня неожиданно умерла жена г. М.

Третий случай. У одной крестьянки Никитской слободки помер мальчик, о чём она даже сама не знала. В Переславле случилось ей повстречаться с Мишей. Подойдя к ней, Миша сказал: "Дай копейку - помяну", - и тут же заплакал. Женщина, подавая копейку, сказала ему: "Что ты, Миша, кого хочешь помянуть?" - "Поди домой", - был ответ. И что же? Когда она пришла домой, то действительно нашла неожиданно для всех умершим мальчика восьми лет.

23 года тому назад в той же Никитской слободке Миша, по словам крестьян, предсказал пожар. Подойдя к новому дому А. С. Н., Миша сказал: "Хорош дом, но недолго в нём жить". Через неделю был пожар. И вот что по этому поводу рассказывает 80-летний старец, заштатный священник с Троицкой слободки о. Василий. За три дня до вышеупомянутого пожара Миша пришёл в Никитскую слободку, взял ведро и стал таскать из пруда воду и лить перед окнами домов одной стороны слободки. И что же? Через три дня сгорело 12 домов, и как раз те, против которых Миша лил воду.

Местный помещик Т. рассказывает, как Миша предсказал его супруге падёж скота. Подойдя к ней в одном магазине, Миша вдруг ей заговорил: "Чума, чума... чума". Неожиданное недоумение разрешилось в скором времени. Чума действительно уничтожила тогда около половины всего стала, принадлежащего помещику Табаровскому.

Миша любил иногда просить белую рубаху, что считалось обыкновенно признаком предстоящей кому-нибудь из близких родных смерти. Из множества таких фактов укажем на один очень поразительный. Однажды он пришел в дом Переславского жителя г. Я. и потребовал белую рубаху, и вскоре телеграмма известила его семейство о смерти ближайшего родственника.

Все деньги, которые Мише жертвовали его почитатели, он приносил в дар Богу с молитвою за добрых деятелей, или же раздавал таким же нищим, каким был сам. Большею частию он клал деньги в кружку у церкви святого князя Андрея (Князь-Андреевская церковь находилась около дома 7 по улице Кардовского. Часовней здесь, видимо, назван придел преподобного Даниила в соборе Троицкого Данилова монастыря (улица Луговая, 7). Троице-Сергиевская церковь распологалась на берегу около моста через Трубеж, в 2006 году на ее месте установлен памятный крест.), в часовне преподобного Даниила, в соборную кружку, в Сергиевскую, в Троицко-Слободскую и Никитскую часовню, что у студенного потока в овраге, находящуюся на северо-западе от Никитского монастыря.

В последней часовне, когда Миша был помоложе, он часто молился Богу по ночам. Молясь в храмах, Миша любил собирать по церкви деньги вместе с церковным старостой. Особенности б его сбора было то, что он подаваемые деньги сначала зажимал в руку, а потом с молитвою, видимо, за жертводателей клал в кружку. Где бы он не собирал, везде доход был в церкви хороший.

Миша был человек кроткий и богобоязненный, за что и Бог посылал ему многих благодетелей - его почитателей. Купец, извозчик, мирный гражданин - никто не гнушался им. Наоборот, считали за счастье, если, например, если у торговца он попросит чего-нибудь съестного; извозчик радуется, если Миша попросит довезти его, а обыватель рад, если Миша посетит его дом, почитая его визит залогом семейного мира и благополучия.

В феврале месяце 1907 года Миша заболевает. 12-го числа, по его просьбе, его отвезли в с. Троицкую слободку в дом С. Вуколова. Весть об его болезни быстро распространилась по городу, тем более что раньше он не испытывал никаких болезней, несмотря на то, что и зиму и лето ходил в лёгкой летней одежде и на босу ногу.

Каждый день из города и его окрестностей стали стекаться в убогий дом Вуколова почитатели Миши, чтобы получить от него предсмертное благословение, услышать от него слово утешения или, наконец, напоследок хотя чем-нибудь послужить ему. В последние дни его жизни много походили за разболевшимся Мишей монахини из Никольского женского монастыря. Они почти ежедневно сменялись у его постели, а две из них буквально не отходили от его болезненного предсмертного ложа.

С каждым днём Мише становилось все хуже и хуже. 18-го числа священником местного прихода о. Петром Покровским над ним совершено было таинство елеосвящения. Народа собралась масса. Слезная молитва неслась к Богу с прошением о здравии болящего Михаила.

В тот же день Миша был исповедание и приобщение святых Христовых Тайн. После соборования здоровье Миши на время как будто бы улучшилось, но через два дня ему опять стало хуже. 23-го числа рано утром он ещё раз был напутствовал святыми Тайнами и в 3 часа пополудни Миша тихо скончался.

С минуты смерти народ толпами стал стекаться в слободку - отдать последний долг усопшему своему любимцу. И не столько бедных крестьян, сколько богатых жителей г. Переславля перебывало у смертного одра почившего, так что лошади непрестанно подвозили Переславле-Залесском к дому Вуколова. Почти непрерывно служились панихиды. Некоторыми благодетелями и почитателями усопшего, юродивого нищего - было приготовлено все необходимое для погребения, как то: гроб, обитый дорогим манчестером фиолетового цвета, богатый покров, свечи, ладан и другие принадлежности.

День погребения был назначен в мясопустное воскресенье 25-го февраля. С раннего утра народ стал стекаться в Троицкую слободку в громадном количестве. На вынос тела, кроме местного притча, приехал священник с. Ягренева Н. Смирнов и диакон Златоустовской г. Переславля церкви В. Соколов (Церковь Иоанна Златоуста стояла на Семёновской улице. Сейчас на ее месте находится столовая и ресторан: Ростовская улица, дом 36. - Ред.). Пел хор монахинь Никольского монастыря. Панихиды служились буквально без перерыва. Несшие гроб покойного часто менялись. Многие считали за счастье хотя несколько шагов понести гроб, по крайней мере, прикоснуться к нему. С полпути до храма гроб был несен на головах. Когда медленное шествие поравнялось с домом заштатного священника о. Василия, то и сей 80-летний согбенный старец, опираясь на деревянный свой посох, добрел до гроба столь чтимого народом Миши и, облачившись, отслужил по усопшем заупокойную литию.

Путь от Переславля до Троицкой слободки на протяжении двух верст был почти сплошь занят народом и пешими, и на лошадях. В 10 часов началась литургия, которую (чтобы удовлетворить хотя часть всей публики, желавшей помолиться у гроба новопреставленного, для большего простора) пришлось служить в Троицком холодном храме. Кроме вышеупомянутых духовных лиц, в служении литургии ещё пожелал принять участие диакон Духовской г. Переславля церкви В. Покровский. На правом клиросе умилительно-благоговейно пел хор монахинь Никольского женского монастыря, а на левом любители пения. За литургию местным священником о. А. Покровским было сказано поучение.

ПОЧИТАНИЕ УГОДНИКА БОЖИЯ МИХАИЛА И ТРОИЦКИЙ ХРАМ В НАШИ ДНИ

Миша-Самуил жил на рубеже XIX-XX веков. Может показаться, что период открытого богоборчества должен был вытравить из памяти людей светлый образ праведника, подвергнуть сомнению и осмеянию духовный подвиг его жизни. Но, по милости Божией, народное предание донесло до наших дней воспоминания об этом угоднике.

В течение целого века не угасает память о нем. С 2004 года блаженный почитается как угодник Божий во всей Ярославской епархии. В Сергиевом Посаде, Санкт-Петербурге, Москве, Подмосковье и других местах многие знают о блаженном и почитают его. Тропинка к его скромной могиле никогда не зарастала. Все это время люди шли сюда и идут до сих пор со своими бедами или благодарностью о полученной помощи, которая не прерывалась никогда.

Могила Миши-Самуила находится рядом с алтарем Троицкой церкви, около Юго-Восточной угла храма в селе Троицкая слобода Переславского района.

Троицкая слобода распологалась недалеко от Никитского мужского монастыря по обеим сторонам шоссе Москва-Ярославль. Троицкая церковь была построена в 1855 году на средства прихожан. Пятиглавый каменный храм с трапезной и колокольней стоит у самой дороги.

16. Об исцелении ноги отрока. 2002 г.

В одной семье из Галича мальчик лет девяти получил три года назад травму правой ноги. У него свело сухожилие в области стопы так, что стопа по отношению к левой стала под углом, ее нельзя было поставить прямо и ровно. Отрок ходил с костылем. Около года назад приехали в Переславль. Когда они были на Варварином источнике, кто-то посоветовал им съездить на могилку Миши-Самуила.

На могиле старца они помолились, помазали ногу мальчика маслом из лампады, закреплённой на кресте, и, сорвав лепесток пиона, приложили его к больному месту и забинтовали. Пошли садиться в машину. Когда мальчик ступил ногой в машину, он вдруг вскрикнул. Его больная стопа стала вровень со здоровой. Он сказал своему делу Димитрию: "Дед, погляди на мои ноги", - и поставил стопы ног вместе. А дед, когда внук ставил ногу в машину, слышал как бы глухой треск в костях и видел, что мальчик побледнел. С тех пор нога стала здоровой. Теперь эта семья приезжает на могилку Миши-Самуила благодарить его за исцеление мальчика. Дед Димитрий сказал: "Пока мы живы, будем сюда ездить. Какой великий угодник тут лежит, и странно, что здешние люди так бедно содержат его могилку". (К. А. Пыряева.)

Предыдущая статья: Налоговая декларация енвд Следующая статья: Примеры применения функции скд - вычислитьвыражение